Отмеченный сигилом  - Дмитрий Миконов

Короткий возглас за спиной десятника – и мимо кареты, гремя железом, пробежали солдаты капитана, выстраиваясь на дороге в защитную линию. Из-под низко надвинутых шлемов выглядывали встревоженные лица. Драться никому не хотелось. Все понимали: лесное воинство многочисленно и обид не прощает.

Следом подбежал взъерошенный Вортан. Капитан был хмур лицом и теребил пальцами эфес меча. Без обиняков он обратился к джараху:

– Морок, поговоришь с ними? Прямо скажу – мне терпения не хватит, а свару сейчас затевать совсем не с руки будет.

Судя по проскальзывающим в голосе приказным ноткам, господин Авинсо уже примерял на себя роль главы общины. А может, взволнованному дискуссией Лаену это почудилось – джарах не был уверен в собственных суждениях. В любом случае слова Калача имели смысл.

Спрыгнув на землю и оправив одежду, он выступил впереди шеренги солдат, демонстративно разведя руки ладонями вперед в традиционном жесте мира:

– Воинам Безземельного графа наше почтение! Зачем караванщиков наших, мирных людей, пленили? – Десятник неторопливо приближался к хромому, пока не остановился от него на расстоянии длины копья.

Хромой ухмыльнулся, продемонстрировав крайне скудный набор желтых зубов. Вышло довольно жалко. Он чувствовал нарастающую растерянность. Унизительные шуточки, которыми он планировал повеселить стоящих за спиной ватажников для поддержания авторитета, никак не желали срываться с языка и обретать форму слов.

Причина крылась в стоящем напротив человеке. Холодный оценивающий взгляд. Странный незнакомец будто наперед знал, что сделает с каждым из его парней, если дела пойдут не по «евойному». Хромой не зря продержался в командирах уже более пяти зим и успел достаточно пожить на свете, чтобы накрепко уяснить одну вещь: за такими нужно следить в оба глаза и лучше не дразнить. Лишь тот пес доживает до старости, что лает не на всех подряд.

Нервно дернув кадыком, он помотал головой, прогоняя наваждение:

– Караванщики, значит? Добре… Люди ваши на секрет набрели, вот и взяли их. Лес-то под присмотром. Чего здесь ходите?

– Мы – люди славного негоцианта Фекта, волей случая скоропостижно скончавшегося. Враги заманили его в западню и подло убили. И еще многих из нас… Пришлось отступить, вот так и оказались здесь.

Соображая, хромой парень пригладил взлохмаченные волосы, попутно вытащив из них репейник. Тяжело оперся на копье:

– Меня называют Укус. Я человек Вальсо Лютого, нашего атамана, что под графом Безземельным, правителем Атрели, ходит. Мы все его люди. – Он махнул рукой в сторону своих. – Один из указов графа гласит… – парень наморщил лоб, напрягая память, – что купцы и торговцы, пойманные на маршруте в обход оговоренного, считаются добычей, коей одна четверть принадлежит атаману, а остальное – Безземельному графу. Так что сдавайтесь по-хорошему!

Лаен не согласился:

– Ты не понял, уважаемый Укус. Мы не простые купцы, а община кочевого негоцианта и ведем дела только с правителями земель, подобным вашему графу, пусть будут его руки крепки еще десятки лет. Нас защищают незыблемые договоры о праве негоцианта на безопасный проход в угоду взаимовыгодной торговле.

– Складно рассказываешь, да только известно мне, что эти ваши тропы вовсе не здесь проходят и негоциант ваш помер, ты сам сказал. Выходит, нету у вас права в наши леса заходить, а значит, я объявляю повозки и людей собственностью Вальсо Лютого, а через него – его сиятельства графа!

– Ты чего удумал, злыдень! – возмутился за спиной десятника Вортан и, судя по короткому и резкому звуку, наполовину извлек из ножен палаш. – Не бывать такому, чтобы меня, капитана Вортана Авинсо, благородного сына Аламийской империи, какой-то корд собственностью объявлял!

– Твои чины тут ничего не значат, господин капитан, – Укус пожал плечами, радуясь, что дело начинает принимать привычный оборот, – и не таких видывали. Хочешь поперек пойти?

– Подожди, Вортан, – с досадой отмахнулся джарах и вновь обратился к хромому: – Но ведь всяк негоциант может сойти с тропы, если нападение случилось? Голым животом же не попрешь на силищу тварей. Так?

– Пускай так… может такое случиться, – нехотя признал правоту десятника Укус и вновь почувствовал себя не в своей тарелке. – Но, как ни крути, нет вашей правды: негоциант-то помер. А значит… давайте по-хорошему…

Внезапно Лаена озарило. Проклиная некстати подведшую память, он судорожно полез рукой в потайной кармашек. Если безносый додумался обыскать его… Есть! Десятник извлек на всеобщее обозрение рубиновый перстень негоцианта, символ свободного торговца Континента, заалевший в его руке мягким светом.

– Смотри, Укус! Волей умершего правителя я удостоился чести представлять караван. Под моей защитой находятся эти люди и все добро, что с ними. Твоя правда в том, что, бежав от врагов, мы ненароком вторглись в ваши земли; но не тебе решать нашу судьбу!

За спиной десятника раздался дружный удивленный выдох и повисла гробовая тишина. Да и пусть… Лаен все равно не видел другого выхода. Он вновь впился глазами в хромого, для которого все явно стало слишком сложно.

– Эдак… негоциант, значит? Живой?

– Ну… живой. Его светлость… Лаен Тарк, законный наследник и защитник земель Западных баронств в нижнем течении Паутинки. – Язык десятника с трудом произносил давно позабытые слова, хотя титул и так пришлось сократить до понятной хромому сути. – Веди нас к своему атаману… э-э-э… к Вальсо Лютому, значит. Буду с ним разговор держать, не с тобой же тут посреди леса балакать! – На последних словах Лаен раздраженно вскинул ладонь, невольно копируя жест отца, который тот использовал в общении с провинившейся прислугой.

Поддаваясь напору, замороченный Укус растерянно оглянулся на соратников, но те явно даже не понимали, что происходит, и не могли оказать должную поддержку в переговорах. Самому же принять очевидное решение не позволяла все та же проклятая осторожность. Неизвестно еще, куда ветер подует. А если у этого странного негоцианта и вправду какие дела с графом?

Так ничего и не решив, он в досаде ковырнул землю острием копья и посчитал нужным последовать древнейшему армейскому способу принятия решений:

– Пускай по-вашему будет… господин негоциант. Нехай Вальсо сам решит, что с вами делать. Мои ребята с вами поедут, дорогу покажут, да и мало ли… – Он ухмыльнулся, не закончив фразу.

– Все правильно решил, Укус. Благодарность за это будет тебе от меня. Давайте-ка пошевеливайтесь, отдыху нам надо! – Десятник демонстративно повернулся к парню спиной и не торопясь пошел обратно.

Он уже и позабыть успел, каково это – когда на тебя разом смотрит множество глаз. Большинство караванщиков успели подтянуться поближе и заняв позиции возле телег и кибиток, с тревогой ожидали окончания переговоров. Многие видели перстень, некоторым довелось услышать обрывки фраз. Толпа гудела как пчелиный улей, передавая новости со скоростью лесного пожара тем, кому не посчастливилось оказаться рядом.